Символ любви - Джеки Д`Алессандро

Натан сидел за столом вместе со всеми, и, поскольку после своего падения с дерева он был центром внимания, Стивен мог отмалчиваться. Что его вполне устраивало.

Хейли сидела рядом с ним, и хотя она и принимала участие в общем разговоре, Стивену казалось, что она что-то старается в себе подавить. Несколько раз она попыталась вовлечь его в разговор, но он ограничивался отрывочными замечаниями.

«Завтра. Я скажу ей завтра. Если я останусь сегодня вечером наедине с ней, одному Богу известно, что может случиться». Придя к такому решению, Стивен извинился и ушел тотчас же после обеда, сославшись на головную боль. Он направился к лестнице, но дошел всего лишь до середины длинного лестничного пролета, когда его настигла Хейли.

— Вы хорошо себя чувствуете, Стивен? — спросила она, тронув его за рукав.

Стивен опустил глаза на ее руку, затем посмотрел ей в глаза. Вид у нее был взволнованный.

— Просто я устал, и у меня болит голова, — солгал он. — А про себя подумал: «Я не готов еще сказать вам, что уезжаю. И я должен держаться от вас подальше, иначе мы опять окажемся на софе в кабинете и я доведу до конца то, что начал вчера вечером. Поверьте мне, это для вашей же пользы. Со мной вы не в безопасности».

— Можно, я принесу вам чего-нибудь выпить или отвар от головной боли? Стивен покачал головой.

— Нет, спасибо. Мне нужно просто выспаться. И он повернулся, чтобы уйти.

— Стивен!

Стивен остановился, посмотрел на нее — и решимость чуть было не оставила его. Озабоченность, которую выражало ее прекрасное лицо, чуть не изменила его благородные намерения.

— Да?

— О нашем разговоре сегодня днем… — Ее голос замер, и она опустила глаза. — Надеюсь, вы не будете думать обо мне дурно.

«Если бы я мог, насколько все было бы легче!» Взяв ее за подбородок, он улыбнулся.

— Я никогда не смог бы подумать о вас дурно, Хейли. Что до меня, этот разговор забыт раз и навсегда.

Она вздохнула с облегчением.

— Я рада. Спите спокойно.

— Спасибо.

И он поднялся в спальню, закрыв за собой дверь. Спите спокойно… Черта с два! И это оказалось пророчеством. Было уже два часа ночи, а Стивен так и не сомкнул глаз. Он беспокойно мерил шагами комнату, глотая превосходное бренди капитана Триппа Олбрайта с пугающей быстротой. Он был напряжен и совершенно выбит из колеи. Притом в отчаянном эротическом возбуждении. Ему страшно хотелось выйти из своей спальни, но он не решался это сделать, опасаясь, что наткнется на Хейли в кабинете, либо в гостиной, либо в саду. Он не сомневался, что, если увидит ее, его битва с собственной совестью будет решительно проиграна. Он так хочет ее. Стивен поворошил кочергой в камине и налил себе еще бренди. Едва он поднес стакан к губам, как услышал тихий стук в дверь. Решив, что он ошибся, Стивен встал и прислушался. Рука со стаканом замерла на полпути к губам. Стук повторился. Черт побери, если это она, где набраться сил, чтобы отослать ее? Он подошел к двери с гулко бьющимся сердцем и распахнул ее.

И никого не увидел. Потом он услышал всхлипывание и опустил глаза вниз. В коридоре стояла Келли, прижимая к груди куклу, и по ее детскому личику текли слезы. Стивена охватили разом облегчение, разочарование и тревога. Присев на корточки, он отвел локон со лба девочки и спросил:

— Что случилось, Келли? Разве ты не должна быть сейчас в кровати?

Она подняла на него глаза, полные слез.

— Мисс Джозефина… — прошептала она дрожащим голоском, — с ней произошло ужасное несчастье.

— Правда? Какое же несчастье?

Келли протянула ему куклу и снова всхлипнула:

— Посмотрите.

Стивен осторожно взял куклу в руки. С мисс Джозефиной воистину произошло несчастье. И очень серьезное. Платье на ней было разорвано, руки оторваны. Ее личико, никогда не отличавшееся чистотой, было все испачкано. И от нее страшно воняло.

— Что с ней случилось? — спросил Стивен.

— Наверное, ее нашла собака, — сказала Келли; подбородок у нее задрожал. — Я проснулась и никак не могла ее отыскать. Потом вспомнила, что оставила ее во внутреннем дворике, пошла за ней туда, а она вон какая. Конечно, собака не хотела сделать ей больно, но, наверное, мисс Джозефина никогда уже не станет прежней.

И Келли горько расплакалась. Стивен смотрел на нее, держа куклу в руках, и чувствовал себя совершенно беспомощным. Он неловко погладил девочку по спине.

— Ну хорошо, может, стоит уложить ее в постель, а утром Памела, или Хейли, или тетушка Оливия починят ее? — предположил он в полной растерянности, не зная, как помочь этой беде.

Келли покачала головой.

— Я не позволю мисс Джозефине лечь в постель в таком состоянии. Она такая жалкая. И как она сможет уснуть, если у нее оторваны руки? — всхлипывала малышка. — Ей ужасно больно! Мы должны ей помочь.

Мы? От одной мысли об этом Стивена охватила паника.

— Почему бы тебе не узнать — возможно, одна из твоих сестер не спит…

Келли подняла на него свои аквамариновые глаза, и слова замерли у него на языке.

— Хейли не любит, когда я ее бужу, и Памела тоже.

— Вздор! Представить не могу, чтобы кто-то из них рассердился.

— Я знаю, они скажут, чтобы я подождала до утра, а я не могу. Не могу — и все тут! — Она посмотрела на него глазами, полными надежды. — Вы нам поможете?

Стивен уставился на малышку.

— Я?

Все, что он знал о куклах, можно было написать на булавочной головке, и еще осталось бы место. «Интересно, — подумал он, — смог ли я скрыть страх, от которого у меня все поджилки трясутся?»

По лицу Келли заструились слезы, и из ее маленькой грудки снова вырвалось душераздирающее рыдание:

— Пожалуйста, мистер Барретсон! Пожалуйста! Стивен сглотнул, подавляя отчаянное желание сбежать. Вид плачущей Келли, ее огромных глаз, полных слез, совершенно выбил его из колеи, и он сдался, признав свое поражение.

— Пожалуйста, Келли, не плачь. — Он провел рукой по волосам. — Наверное, я сумею привести в порядок мисс Джозефину…

— Ой, спасибо, мистер Барретсон! — И, бросившись к нему, Келли обняла его изо всех своих силенок, едва не опрокинув навзничь. Его руки непроизвольно обвились вокруг ребенка. Какая же она маленькая! И доверчивая. И славная. Он втянул в себя ее детский аромат, и улыбка тронула его губы. Она пахла именно так, как и должны, по его представлению, пахнуть дети — солнечным теплом и свежими сливками.

Откинувшись назад, она подняла на него полные слез глаза.

— Вы думаете, мы сможем ее починить? — спросила Келли; голос ее был исполнен надежды.

— Непременно. — Он понятия не имел, как справиться с этим делом, но он сделает все, лишь бы улыбка вернулась на это милое личико. — Давай посмотрим. Отнесем-ка мы ее в твою комнату и немного почистим, а? Я уверен, что ей полегчает, если смыть с нее грязь.